Генеральному прокуратуру РФ Чайке Ю.Я.

Прокурору Чеченской Республики Савчину М.М.

Военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа

Второй отдел Следственного комитета при прокуратуре Чеченской Республики

Уважаемый Юрий Яковлевич!

Уважаемый Михаил Михайлович!

Обращаемся к Вам по вопросу расследования событий, произошедших 5 февраля 2000 г. в поселке Новые Алды Чеченской Республики. В тот день минимум 56 мирных жителей (включая стариков, женщин и детей) были убиты в ходе зачистки, проведенной российскими силовыми структурами при участии ОМОНа г. Санкт-Петербург. Многие дома были разграблены и сожжены.

В связи с этими событиями, 5 марта 2000 г. прокуратурой г. Грозного было возбуждено уголовное дело № 12011. Расследование данного дела многократно приостанавливалось и возобновлялось вновь. Однако лица, совершившие это преступление, до сих пор не привлечены к уголовной ответственности.

26 июля 2007 г. Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) вынес решение по делу «Мусаев и другие против России » № 57941/00, 58699/00 и 60403/00. В данном решении приводятся резюме и анализ материалов уголовного дела № 12011.

Согласно материалам уголовного дела, следствием было установлено участие ОМОНа г. Санкт-Петербург в специальной операции, проведенной в Новых Алдах 5 февраля 2000 г. В апреле 2004 г. представители следственных органов письменно просили главу департамента МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области предоставить им образцы пуль и гильз, используемых ОМОНом данного региона, для проведения расследования. Данный запрос был еще раз направлен следственными органами в Департамент МВД по Санкт-Петербургу в июне 2004 г. Однако, из материалов уголовного дела не ясно, было ли выполнено это требование (пар. 104 решения ЕСПЧ).

Кроме того, следствием были установлены полный список сотрудников ОМОНа Санкт-Петербурга и Ленинградской области, находившихся в Чечне в начале февраля 2000 г., а также их фотографии. Это было сделано с целью провести процедуру опознания лиц, совершивших преступление. При этом неизвестно было ли проведено такое опознание (пар. 108 решения ЕСПЧ).

В материалах уголовного дела также содержатся отрывки из допросов 20 сотрудников ОМОНа г. Санкт-Петербург. В ходе этих допросов, проведенных между октябрем и ноябрем 2000 г., все сотрудники признались в том, что в начале февраля 2000 г. они принимали участие в операции в Новых Алдах (пар. 109 решения ЕСПЧ).

Информация о том, что убийства в Новых Алдах были совершены представителями силовых структур, также подтверждаются многочисленными показаниями свидетелей (пар. 11-53; 112 – 115 решения ЕСПЧ) и докладами неправительственных организаций, среди которых доклад правозащитного центра «Мемориал»: «Зачистка». Поселок Новые Алды, 5 февраля 2000 – преднамеренные преступления против мирного населения», и аналогичный доклад международной неправительственной организации Human Rights Watch . В данных докладах содержатся фотографии места преступления и тел погибших, а также подробное описание фактов. Данные факты описаны и в многочисленных публикациях прессы. Имеется также видеозапись, сделанная в Новых Алдах 9 февраля 2000 г.

2 апреля 2000 г. сотрудники следственных органов исследовали записку, найденную на месте событий, в которой говорилось: «Ребята! Мы были здесь, полк No 245. Они нормальные люди, не боевики. Пощадите их. Командир мотострелковой бригады No 6”. Из материалов дела не ясно, было ли проведено какое-то расследование по факту обнаружения данной записки.

В решение ЕСПЧ отмечается, что в ходе расследования не было выдвинуто иных версий произошедшего, кроме версии о совершении преступления представителями федеральных силовых структур (пар. 151 решения ЕСПЧ). ЕСПЧ единогласно признал, что ответственность за убийства родственников заявителей лежит на силовых структурах и властях России и что расследование массового убийства проводится неэффективно.

В связи с вышеописанными фактами, просим Вас ответить на следующие вопросы:

1. Какие меры были предприняты для расследования этого дела после принятия решения ЕСПЧ 26 июля 2007 г.?

2. Какие действия предприняли представители правоохранительных органов для устранения вышеупомянутых недостатков в расследовании дела?

3. Были ли жертвы проинформированы об этих мерах?

4. Какое ведомство проводит сейчас расследование?

5. Почему при наличии в материалах уголовного дела серьезных доказательств совершения преступления представителями российских силовых структур, расследование дела не было доведено до конца, и виновные не понесли наказание?

6. Каковы причины того, что расследование не дало результатов?

7. На какой стадии сейчас находится расследование?

Просим Вас также предоставить жертвам доступ ко всем материалам данного уголовного дела.

Обращение уже подписали:

Марьям Иризбаева, юрист ПЦ Мемориал

Юсупова Лиля, исполнительный директор общественной организации Созидание

Магазиева Зарема, Сотрудник ПЦ \\"Мемориал\\"

Титиев Оюб, сотрудник ПЦ Мемориал

Мурзаева Фатима,

Леонид Петров, Москва

Тихонова Жанна,

Джибладзе Юрий, руководитель правозащитной организации

Кирилл Коротеев, юрист

Милашина Елена, журналист...

Инициатива "С добром и миром из Санкт-Петербурга" и сайт "Помни Алды" учреждены Правозащитным Центр «Мемориал», «Домом мира и ненасилия», Санкт-Петербургском отделением партии «ЯБЛОКО».

В канун десятилетия "зачистки" в чеченском поселке Новые Алды, где 5 февраля 2000 года были убиты 56 мирных жителей, в Москве состоялась пресс-конференция, посвященная годовщине тех трагических событий. В ходе встречи был показан документальный фильм "Алды. Без срока давности", основанный на видеодоказательствах и видеокадрах опроса свидетелей трагедии.

10 лет назад было совершено массовое убийство мирных жителей поселка Новые Алды в Чечне, были расстреляны 56 человек - старики, женщины и один ребенок, а виновные - до сих пор не наказаны. Об этом заявил в начале пресс-конференции председатель совета правозащитного центра "Мемориал" Олег Орлов.

"Было совершено страшное преступление, и никто не был наказан. Сейчас в России появилось утверждение, что нельзя больше терпеть того беспредела, того вала насилия и беззакония, которое по отношению к нам, к гражданам России, совершают представители правоохранительных органов", - сказал Орлов.

Он предположил, что современное развитие событий может быть "прямым и логичным следствием" того, что 10 лет назад происходило в Чечне и, в частности, в поселке Новые Алды. "Зачистка осуществлялась главным образом силами санкт-петербургского ОМОНа, - цитирует Орлова "Кавказский узел ". - В докладе, который мы издали, говорится также о рязанском ОМОНе. Но на данный момент как стопроцентный факт можно утверждать участие там санкт-петербургского ОМОНа. Остальное - версии".

"Мемориал" реконструирует картину событий

По данным "Мемориала", 5 февраля 2000 года утром и днем в поселке Новые Алды и прилегающих районах Грозного произошло то, что называется словом "зачистка". Ее осуществляли разные подразделения, относящиеся к разным силовым ведомствам. Свидетели сообщают, что в операции принимали участие как молодые солдаты, явно призванные на срочную службу, так и вооруженные люди старшего возраста в камуфляжной форме. Скорее всего, они являлись либо военнослужащими-контрактниками, либо сотрудниками спецотрядов МВД. По рассказам свидетелей и пострадавших, насилие над мирными жителями совершали именно они. Молодые же солдаты в основном находились в оцеплении.

Важно отметить, что разные подразделения вели себя по отношению к населению по-разному. Военнослужащие, зашедшие с севера и "зачищавшие" северную часть поселка Новые Алды, совершали убийства местных жителей. Эти подразделения дошли в поселке до кварталов, прилегающих с юга к улице Хоперская. Подразделения, проводившие "зачистку" южной части поселка, вели себя по-другому: они грабили дома, крайне грубо вели себя с местным населением, но убийств не совершали.

В прилегающих кварталах Грозного в тот день военнослужащие также совершали убийства. Например, в поселке Черноречье были убиты как минимум пять его жителей. В районе Окружной, на ближайшей к поселку Новые Алды улице Подольская были убиты пять человек, четверо - из семьи Эстамировых, среди них - годовалый ребенок и женщина на девятом месяце беременности.

Житель поселка Сулейман Магомадов рассказал сотрудникам "Мемориала", что российские солдаты, продвигавшиеся по улице Маташа Мазаева от северной окраины к центру поселка, переходили от дома к дому, убивая всех, кто попадался им на пути.

Первые убийства они совершили в доме №170, где их жертвами стали проживавший там Султан Темиров и его соседи: 35-летний Иса Ахмадов и 70-летний Ризван Умхаев.

По словам Магомеда Джамолдаева, Султан Темиров в то утро находился вместе с ним и Ильясом Амаевым на улице Цимлянская. Когда Султан узнал, что вошедшие в поселок российские военнослужащие поджигают дома, в которых не находят жителей, он ушел к себе - хотел там встретить солдат, а после осмотра дома вернуться назад.

Ризван Умхаев в это время был дома. Зейба, его жена, рассказала, что к ним пришел Муса Ахмадов и попросил старика пойти к нему. Как человек молодой, боеспособного возраста, он опасался, что "федералы" заподозрят в нем боевика, и просил Ризвана быть свидетелем. Возможно, по дороге они встретили Султана Темирова.

Ису Ахмадова и Ризвана Умхаева российские военнослужащие расстреляли. Особую жестокость они проявили по отношению к Султану Темирову: он был обезглавлен (по-видимому, выстрелом из подствольного гранатомета) и фактически расчленен автоматной очередью вдоль позвоночника.

Трупы Султана Темирова, Исы Ахмадова и Ризвана Умхаева соседи обнаружили к вечеру 6 февраля. У дома №162 на той же улице был найден Гула Хайдаев, которому шел 73-й год. Он лежал у ворот, держа в вытянутой вперед руке паспорт. Характер ранений - пули попали ему в коленную чашечку, в сердце и в лоб - позволяет сделать вывод, что его застрелили с близкого расстояния.

На тротуаре перед воротами дома №140 был застрелен и 72-летний Магомед Гайтаев. Пуля попала ему в затылок и на выходе разворотила левую щеку. В его кармане был найден паспорт. Очевидцы, побывавшие на месте убийства, отметили следующие детали: вокруг мертвого старика растеклась большая лужа крови, которую лакала собака. А его очки аккуратно, за дужку были повешены на забор.

"Что же там произошло? Конец января 2000 года. Боевики покидают Грозный. С начала февраля начинаются зачистки, которые сопровождаются массой правонарушений и преступлений. Поселок Новые Алды - это южная окраина Грозного. В этот момент там не было ни одного боевика, более того, 4 февраля в этот поселок неоднократно входили подразделения российских войск. Они туда входили, не встречая никакого сопротивления, военнослужащие не совершали в этом поселке никаких противоправных действий, и у них сразу складывались нормальные отношения с местным населением", - рассказал Олег Орлов.

Однако на следующий день, 5 февраля, в поселок вошли другие подразделения, основу которых, по данным ПЦ "Мемориал", составляли бойцы санкт-петербургского ОМОНа.

"Они провели зачистку, которая вылилась, моментально, с самого начала, в какую-то вакханалию беззакония. Повальные грабежи, вымогательство, насилие, сожжение домов, убийства. Через два дня после этих преступлений жители смогли зафиксировать на видеопленку последствия того, что там совершалось. И материалы с этой пленки стали бесспорным доказательством совершенных преступлений. Тогда же, в 2000 году, весной, Правозащитный центр «Мемориал», собрав сведения, быстро смог издать книгу об этом. Ее название - «Зачистка»", - рассказал на встрече с журналистами председатель Совета ПЦ "Мемориал".

События в Новых Алдах глазами очевидца

Присутствовавшая на пресс-конференции свидетельница февральских событий 2000 года, жительница Новых Алдов Эльвира Домбаева, у которой тогда погибли родственники, заявила, что все, что было в фильме, показанном в Независимом пресс-центре – правда. "Какой бы жестокой она бы ни была - правда, которой вы не хотели бы видеть и испытать", - сказала Эльвира Домбаева.

"Мы ждали 5 февраля - это был долгожданный день. Мы ждали его под бомбежками, под обстрелами, думали, что наконец-то война закончится. Просто пройдут по улицам, по домам, проверят наши паспорта, как-то станет на душе легко. Весь период той войны мы находились в подвале по улице Цымлянской. Нас предупреждали, говорили, что по нашей улице, по Центральной, идут звери, не люди, предлагали вернуться в подвал", - сказала Эльвира Домбаева.

"Мы думали все - ушли, но когда мы стали выглядывать на улицу, мы увидели там тела людей, увидели, что горят дома. Все горело. Перед этим днем предыдущая война оказалась просто ничем. Я омывала на 8-10-й день убитых тогда людей. Это был не 1-2 выстрела – 26,27,28 выстрелов в тело. Не просто стреляли - они вышибали мозги. Мы собирали потом эти мозги и укладывали обратно. Как это забыть? А как жить? И сегодня ни в прокуратуре, нигде это дело с мертвой точки не двигается", - рассказывает Эльвира Домбаева.

По ее словам, убивали беззащитных, беспомощных, зверски расчленяли людей, иногда было невозможно собрать тело, чтобы его омыть перед погребением по мусульманским обычаям.

"Сегодня все жители районов, которые пострадали от таких действий, – это умершие люди. Ходячие трупы. Они сегодня не живут, их нет. А те, кто убивал и расстреливал, они остались безнаказанными. Они живут и наслаждаются", - сказала Домбаева.

Как отметила на пресс-конференции юрист ПЦ «Мемориал» Татьяна Черникова, Европейский суд по правам человека, куда обратились родственники погибших, изучил многочисленные показания свидетелей, доклады неправительственных организаций, включая доклады Правозащитного центра "Мемориал" и "Хьюман Райтс Уотч", и признал, что расследование массового убийства в России проводится неэффективно. "Однако решение Европейского суда российская сторона проигнорировала", - отметила Черникова.

"Алды. Без срока давности"

Вчера на пресс-конференции в Москве был показан получасовой фильм "Алды. Без срока давности". Одновременно фильм был представлен и общественности Санкт-Петербурга.

В основу ленты легли кадры документальной видеосъемки, сделанной жителями поселка Новые Алды 9 февраля 2000 года, и интервью с очевидцами событий, записанные сотрудниками "Мемориала" по просьбе авторов фильма в январе-феврале 2009 года. В создании фильма принимала участие правозащитница Наталья Эстемирова, похищенная в Чечне и убитая летом прошлого года.

Зимой 1999-2000 годов поселок Новые Алды, так же как и другие населенные пункты в пригороде Грозного, постоянно подвергался ракетно-бомбовым ударам и артиллерийским обстрелам со стороны федеральных военных сил. Обстрелы продолжались и после того, как отряды боевиков уже покинули Грозный. Тогда жители поселка Новые Алды приняли решение направить к военным делегацию с просьбой прекратить огонь.

"3 февраля 2000 года около 100 жителей поселка, подняв белый флаг, направились к позициям военных, которые дислоцировались в окрестностях поселка. Однако по ним без всякого предупреждения была открыта стрельба. В результате получил тяжелое ранение и позже скончался один из местных жителей, русский по национальности", - рассказал корреспонденту "Кавказского узла" один из сотрудников Правозащитного центра "Мемориал" в Грозном.

Утром 5 февраля 2000 года в Новые Алды вошли отряды милиции особого назначения (согласно данным ПЦ "Мемориал", это были ОМОН Санкт-Петербурга и Рязанской области). В течение нескольких часов жертвами внесудебных расправ стали более 50 человек, в числе которых были годовалый ребенок, девять женщин и одиннадцать престарелых жителей поселка.

К ответственности за случившееся в Новых Алдах до сих пор никто не привлечен. В 2007 году Россия проиграла несколько дел в Европейском суде по правам человека. Было признано, что Россия как государство виновна в случившейся трагедии. Страсбургский суд обязал российские власти выплатить пострадавшей стороне компенсацию в размере около 150 тысяч евро.

Ты - не раб!
Закрытый образовательный курс для детей элиты: "Истинное обустройство мира".
http://noslave.org

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Страна
Субъект Федерации
Муниципальный район
Координаты	 /   / 43.26861; 45.65111 Координаты :
Глава
Основан
Первое упоминание	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Площадь
Население	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Часовой пояс
Телефонный код	Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found.
Почтовые индексы	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Автомобильный код
Код ОКАТО	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Код ОКТМО	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Официальный сайт	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка выражения: неожидаемый оператор <

К:Населённые пункты, основанные в 1787 году

География

Посёлок расположен на юго-западной окраине Грозного, на левом берегу реки Сунжа , примыкает к Чернореченскому водохранилищу .

История

1787-1994

Основано в 1787 году жителями аула Алды из тейпа Дишний, Гуной и Беной. . Селение также известно как Бухъан-Юрт (БухІан-юрт).

До 1 августа 1934 года Новые Алды входили в Урус-Мартановский район .

1 августа 1934 года ВЦИК постановил «образовать в Чечено-Ингушской автономной области новый Грозненский район с центром в городе Грозном , включив в его границы селения Бердыкель, Чечен-аул, Новые Алды и Алхан-Кала Урус-Мартановского района» .

Новые Алды получили статус поселка и разрослись после возвращения чеченцев из депортации в конце 1950-х гг., когда вернувшимся были выделены там участки земли. К началу 1990-х гг. поселок насчитывал до 10 тысяч человек; была библиотека, поликлиника, школа на 1,5 тыс. учеников. Согласно обществу «Мемориал», «жители поселка работали на заводах и фабриках Грозного» .

1994-2000

В декабре 1999 года Алды подверглись мощному артобстрелу.

21 января 2000 года газета Коммерсантъ писала, что боевики контролируют Заводской район Грозного от посёлка Черноречье до микрорайона Алды, а между этими пригородами располагается вотчина боевиков, обороняющих Грозный.

После 2000 года

В апреле 2009 года началось восстановление мечети имени Шейха Мансура вместимостью до 500 человек .

В июле 2009 года в Новых Алдах открылось новое здание филиала детской городской поликлиники № 4.

Напишите отзыв о статье "Новые Алды"

Примечания

Отрывок, характеризующий Новые Алды

– Думаю, это так потому, чтобы мы не пытались менять то, что нам предначертано, милая – не слишком уверенно ответила я.
Насколько я могла себя помнить, с ранних лет меня возмущала данная несправедливость! Зачем было нужно нам, Ведающим, такое испытание? Почему мы не могли от него уйти, если умели?.. Но отвечать на это нам, видимо, никто не собирался. Такой была наша Жизнь, и прожить её приходилось такой, какой она была кем-то для нас начертана. А ведь мы могли так просто сделать её счастливой, разреши нам те, что «сверху», видеть свою Судьбу!.. Но такой возможности, к сожалению, у меня (и даже у Магдалины!) не было.
– Ещё, Магдалину всё больше и больше тревожили разносившиеся непривычные слухи... – продолжил Север. – Среди её учеников вдруг начали появляться странные «катары», тихо призывающие остальных к «бескровному» и «доброму» учению. Что означало – призывали жить без борьбы и сопротивления. Это было странным, и уж никак не отражало учения Магдалины и Радомира. Она чувствовала в этом подвох, чувствовала опасность, но встретить хотя бы одного из «новых» Катар ей почему-то никак не удавалось... В душе Магдалины росла тревога… Кто-то очень хотел сделать Катар беспомощными!.. Посеять в их смелых сердцах сомнение. Но кому это было нужно? Церкви?.. Она знала и помнила, как быстро гибли даже самые сильные и самые прекрасные державы, стоило им всего на мгновение отказаться от борьбы, понадеявшись на чужое дружелюбие!.. Мир пока ещё был слишком несовершенным... И в нём надо было уметь бороться за свой дом, за свои убеждения, за своих детей и даже за любовь. Вот почему Катары Магдалины с самого начала были воинами, и это полностью соответствовало её учению. Ведь она никогда не создавала сборище смиренных и беспомощных «агнцев», наоборот – Магдалина создавала могучее общество Боевых Магов, предназначение которых было ЗНАТЬ, а также – охранять свою землю и на ней живущих.
Поэтому-то настоящие, её Катары, Рыцари Храма, были мужественными и сильными людьми, гордо нёсшими Великое Знание Бессмертных.

Увидев мой протестующий жест, Север улыбнулся.
– Не удивляйся, мой друг, как ты знаешь, всё на Земле по-старому закономерно – всё так же переписывается со временем истинная История, всё так же перекраиваются светлейшие люди... Так было, и, думаю, так будет всегда... Именно поэтому так же, как и от Радомира, от воинственных и гордых первых (и настоящих!) Катар сегодня осталось, к сожалению, лишь беспомощное Учение Любви, построенное на самоотречении.
– Но они ведь, и правда, не сопротивлялись, Север! Они не имели права на убийство! Я читала об этом в дневнике Эсклармонд!.. Да и ты сам говорил мне об этом.

– Нет, мой друг, Эсклармонд была уже из «новых» катар. Я объясню тебе... Прости, я не открыл тебе истинную причину гибели этого чудесного народа. Но я никогда и никому не открывал её. Опять же – видимо, сказывается «правда» старой Метеоры... Слишком глубоко она поселилась во мне...
Да, Изидора, Магдалина учила Вере в Добро, учила Любви и Свету. Но ещё она учила БОРЬБЕ, за это же самое добро и свет! Как Радомир, она учила стойкости и смелости. Ведь именно к ней после смерти Радомира стремились рыцари со всей тогдашней Европы, так как именно в ней они чувствовали смелое сердце Радомира. Помнишь, Изидора, ведь ещё с самого начала его жизни, будучи совсем молодым, Радомир призывал к борьбе? Призывал бороться за будущее, за детей, за Жизнь?
Именно поэтому, первые Рыцари Храма, подчиняясь воле Магдалины, за эти годы набрали себе верную и надёжную подмогу – окситанских рыцарей-воинов, а те, в свою очередь, помогали им обучать простых поселян военному искусству на случай особой необходимости или неожиданно обрушившейся беды. Ряды Тамплиеров быстро росли, принимая в свою семью желающих и достойных. Вскоре почти все мужчины из аристократических окситанских семей принадлежали Храму Радомира. Уехавшие в дальние страны, по наказу семьи возвращались, чтобы пополнить братство Храмовиков.

Несмотря на их большую занятость, первые шесть Рыцарей Храма, приехавших с Магдалиной, так и остались самыми любимыми и самыми верными её учениками. То ли потому, что они знали Радомира, то ли по той простой причине, что столько лет они все прожили вместе и как бы срослись в дружную могучую силу, но именно эти Храмовики были самыми близкими сердцу Магдалины. Она делилась с ними тем Знанием, которое не доверяла никому другому.

Зачистка в поселке
Новые Алды.

Хроника событий:
ноябрь 1999 –
февраль 2000 гг.

Зулай Байсултанова

1999 год. Когда началась война, наша семья – супруг, я и младший сын – осталась дома в поселке Черноречье. Многие родственники разъехались кто куда. Старшего сына свекровь забрала в село Гойты. У нас не было средств, чтобы уехать с детьми из республики. Мы решили отдаться на милость судьбе: что предначертано, то и будет. Если нам суждено умереть, умрем все вместе в своем доме.

26 ноября совсем рядом были слышны взрывы бомб и ракет, поэтому мы решили спуститься в подвал. С нами была и наша соседка – Ильина Дарья Матвеевна, 1927 года рождения, добрая русская женщина. Мы ее очень любили.

"Единственное окно мы замуровали, чтобы не дуло и не залетали осколки от снарядов.
Началась наша темная, безрадостная подземная жизнь"

Дома в поселке в основном кирпичные, двухэтажные, с хорошими подвальными помещениями, за все время военных событий 1994– 996 годов они выстояли.
В подвале муж выложил печку из кирпича и глины, вывел наружу дымоход, запасся дровами. Помещение состояло из маленьких сырых комнат. В них мы и начали обустраиваться. Соорудили широкую кровать, спустили матрацы, одеяла, подушки, запасы еды и воды – все, что необходимо для жизни в таких экстремальных условиях. Единственное окно мы замуровали, чтобы не дуло и не залетали осколки от снарядов.
Началась наша темная, безрадостная подземная жизнь.

В соседних домах тоже оставались люди, были женщины с маленькими детьми. Из-за того, что не было денег, они, как и мы, не покинули свои дома, не смогли уехать. Положение наше было незавидным. Можно ли представить жизнь без еды, воды, воздуха, света и тепла? Каждый день, рискуя своей жизнью, жители вынуждены были идти за водой, за дровами, за едой, за керосином.

"Люди даже в таких условиях поддерживали друг друга. Делились тем скудным, что сами имели"

Ком подступает к горлу… Тяжело писать о том, что пережито, о том, с каким трудом доставались глоток воды, тепло, свет, которых так не хватало...
Хотя мы и жили в подземелье, надо было как-то готовить еду, печь хлеб. Люди даже в таких условиях поддерживали друг друга. Делились тем скудным, что сами имели, ходили в краткие периоды затишья проведать соседей, помогали, проявляя настоящее мужество и человечность. Среди них был и мой муж.

Я вышла замуж по любви, очень уважаю своего супруга, горжусь им, потому что в самое трудное время начинаешь понимать, ценить в человеке те качества, которые ты раньше не замечал. Только добрый, бесстрашный человек будет рисковать своей жизнью ради других.
Все ближе и ближе стали разрываться танковые и минометные снаряды, бомбы падали в поселке Черноречье. Гибли мирные жители, их хоронили в огородах, рядом с домами.

14 декабря. Боевики стали занимать дома и подвалы, где обитали жильцы. Наши соседи были в панике, попросили у нас убежища, мы не отказали.

"Боевики потребовали, чтобы все покинули подвальные помещения. Старший из них сказал, что они пришли воевать до конца, отступать им некуда"

Боевики потребовали, чтобы все покинули подвальные помещения. Старший из них сказал, что они пришли воевать до конца, отступать им некуда. Муж в это время отсутствовал: ходил за керосином. И я вступила с ними в перепалку: сказала, что нам с маленькими детьми некуда идти, да и как мы уйдем – без еды, воды, денег, кто нас примет, дорога тоже небезопасна. Меня они слушать не хотели, стояли на своем. Пришлось собирать вещи, продукты и с сумками выходить из своего жалкого убежища.

"«Если надо будет, я сам буду воевать за свой дом, но вам занять свой подвал я не дам», – это был его ответ боевикам"

Подошел мой супруг, выяснив, в чем дело, он выхватил у нас сумки, вернул нас назад, сказав, что никуда мы отсюда не уйдем и никто наш подвал не займет. «Если надо будет, я сам буду воевать за свой дом, но вам занять свой подвал я не дам», – это был его ответ боевикам. На него наставили автоматы, хотели расстрелять. Но, видно, время его смерти не пришло в тот момент. Подошли знакомые мужчины и заступились за него. После этого разговора нас оставили в покое. Хотя покоем это трудно назвать.
Испуганные соседи, а также двоюродной брат мужа с детьми и женой перебрались в наш подвал. Теперь нас стало тринадцать, троих уже нет в живых. Назову всех пофамильно:

1. Тимаев Хампаша, 1959 г. р.
2. Тимаева Билкис, 1967 г. р.
3. Тимаев Аюб, 1994 г. р.
4. Тимаева Петимат, 1995 г. р.
5. Бурков Борис Сергеевич, 1929 г. р.
6. Буркова Лидия Афанасьевна, 1930 г. р.
7. Шевченко Анна Петровна, 1927 г. р.
8. Шевченко Иван, 1927 г. р.
9. Покусаева Людмила Борисовна, 1945 г. р.
10.Ильина Дарья Матвеевна, 1927 г. р.
11.Байсултанов Саид-Ахмед Саламович,1957 г. р.
12.Байсултанов Мансур Саид-Ахмедович,1990 г. р.
13.Байсултанова Зулай Жамиловна, 1959 г. р.

В нашем подвале стало шумно, многолюдно, забот прибавилось.
Маленькие дети не понимают, что происходит вокруг них, их заботы – порезвиться, пошуметь, покушать. Мой сын Мансур был чуть старше, а потому все понимал, ему было тяжело, но он ни на что не жаловался. Все книги, журналы, сказки, что мы спустили в подвал, были им прочитаны по несколько раз. Людмила Борисовна занималась с мальчиком, решала задачи, примеры по математике, мы играли в карты, чтобы отвлечься от того, что творится наверху. Людмила Покусаева – отважная, добрая, решительная женщина, она помогала мне во всех отношениях.

В своем подземелье мы держали уразу, встречали Новый год.

"Желаем вам в новом 2000 году, чтобы вы увидели голубое небо, вдохнули свежего воздуха и сделали глоток чистой родниковой воды"

Впервые здесь я заплакала на Новый год. Моя подруга, Ибрагимова Лида, и ее дочь, 19-летняя Анжела, «прислали» открытку. На ней было написано: «Жителям подземного царства дома №4 от жителей дома №9. Желаем вам в новом 2000 году, чтобы вы увидели голубое небо, вдохнули свежего воздуха и сделали глоток чистой родниковой воды, чтобы не было войны, чтобы все мы вышли из нашего подземного заточения живыми и невредимыми».

Так мы и жили в надежде на то, что скоро закончится война, но до этого было еще далеко.

"За все время нашего заточения один единственный раз сказали правду о том, что в поселке Черноречье идут ожесточенные бои"

По вечерам, если было затишье, мы собирались у приемника, слушали новости. Известия нас не радовали, информация искажалась. Зная правду, слушать ложь очень тяжело. Соседи с негодованием реагировали на такие новости. За все время нашего заточения один единственный раз сказали правду о том, что в поселке Черноречье идут ожесточенные бои.

Боевики сидели в домах и отстреливались, а федералы находились в трехстах метрах от них, в лесу, за блочным забором.

Ни днем, ни ночью нам не было покоя. Снаряды били по нашим домам, казалось, вот-вот завалит нас в жалких наших убежищах, и мы останемся в них навсегда. Каждый удар рвал наши сердца на мелкие частицы, а когда летел самолет, страх усиливался троекратно: мы понимали, что можем стать очередными жертвами.

20 января велся массированный обстрел, в подвале столбом стояла пыль от осыпавшихся стен и потолка, дети вздрагивали, кричали, а мы, чеченцы и русские, молились, чтобы Всевышний сохранил наши жизни. Но в этот день было суждено умереть Тимаеву Хампаше – двоюродному брату мужа. После очередного взрыва я услышала стон и крик: «В меня попали!» Подумала, что это мой муж, потому что рано утром он ушел за водой. Выбежала на площадку подъезда, но было трудно различить что-либо из-за пыли и гари. Следом за мной прибежала Билкис, жена Хампаши, она плакала. Оказывается, ее муж вышел в подъезд, чтобы закрыть двери, распахнувшиеся от взрывной волны, очередной взрыв застал его самого... От полученных осколочных ранений он вскоре скончался. Желая как-то поддержать женщину, оставшуюся с маленькими детьми на руках, помню, я сказала: «Билкис, надо взять себя в руки и думать о детях, еще неизвестно, что уготовила нам судьба и какое испытание нам предстоит».

Муж со своим другом, Айдамировым Алашем, отвезли тело Хампаши в пос. Алды, чтобы похоронить в соответствии с обрядом.

"муж сказал мне, что надо подумать о том, чтобы уже завтра перейти в пос. Алды, так как там нет боевиков и более безопасно, дальше нельзя оставаться в подвалах. Надо спасать детей и стариков"

Когда они вернулись, муж сказал мне, что надо подумать о том, чтобы уже завтра перейти в пос. Алды, так как там нет боевиков и более безопасно, дальше нельзя оставаться в подвалах. Надо спасать детей и стариков.

Я передала соседям, что мы собираемся перейти в пос. Алды, кто хочет, может идти с нами. Гарантии, что по дороге нас не убьют или что в Алдах нет угрозы для жизни, никто дать не мог. Все согласились идти с нами и стали собираться в дорогу.

Приготовили самое необходимое: документы, еду и вещи для детей. Эта ночь была самой долгой, т. к. я не могла заснуть, думая о том, что нам предстоит пройти под ракетно-бомбовыми ударами, под обстрелами вместе с малолетними детьми. Что же нас ждет? Тут мы хоть в подвалах, а там, в Алдах, погребы сырые, неотапливаемые. Что будет с детьми, дойдем ли мы, выживем ли? Это все пугало, тревожило.

Ранним утром, когда было краткое затишье, мы все были готовы идти. У нас были тачки с продуктами и сумки с необходимыми вещами. Мансур взялся нести одеяло с маленькими подушками. Я свернула в одеяло две подушки и завязала ему на спину, как рюкзак. Супруг и наш сосед Борис Сергеевич вместе с дядей Ваней потащили две тачки.

Когда мы вышли из подвала, мы увидели первый снег – это было 21 января 2000 года , он выпал за ночь, идти было очень тяжело. Страшная картина предстала перед нами: разбитые дома, кое-где горели квартиры, валил густой дым. Мир вокруг нас был окрашен в два цвета: черная копоть, сажа и белый снег.

"Для нас начался великий переход. Я с сыном шла впереди всех – это был самый длинный путь в моей жизни, хотя поселок Алды расположен рядом с Черноречьем"

Для нас начался великий переход. Я с сыном шла впереди всех – это был самый длинный путь в моей жизни, хотя поселок Алды расположен рядом с Черноречьем. У меня в руках были сумки с едой, вещами и лекарствами. Мансур мужественно шел впереди меня, а все остальные, падая и спотыкаясь, тянулись цепочкой позади нас. После подвальной жизни было нелегко дышать, от изобилия воздуха мы задыхались, очень ослабли. Иногда останавливались, чтобы передохнуть. Слышались выстрелы, взрывы, рядом свистели пули. Всю дорогу я молилась Аллаху, просила спасти детей, чтобы все остались в живых. Мансур, видя, что я с трудом передвигаюсь, старался мне помочь, взять у меня сумку, хотя у него за спиной была нелегкая для ребенка ноша.

Мужу со стариками было нелегко тащить тачки по такому снегу, да еще через дамбу. Я хотела дойти первой, чтобы позвать на помощь. Но я настолько ослабла, что еле волочила ноги.

Мансур сказал, что пойдет вперед и позовет тех, кого найдет в поселке, и он ушел. Оставалось пройти совсем немного, преодолеть склон… Это был самый трудный подъем.
На помощь к нам пришли два двоюродных брата мужа, и мы дошли. Мы зашли к ним, чтобы немного отдохнуть, согреться. Надо было подготовить место для ночлега и приготовить еду. В отчем доме мужа, где жила свекровь, печь была разбита, поэтому мы перешли в соседний дом, там были неплохие условия. Это был дом родственника мужа, брата народного артиста ЧИАССР Шиты Эдисултанова, сам он до войны работал в ансамбле «Вайнах».

"Впервые мы облегченно вздохнули, так как находились в жилом доме, а не в подвале"

Впервые мы облегченно вздохнули, так как находились в жилом доме, а не в подвале. Мужчины отправились хоронить Хампашу.

А мы начали знакомиться с нашим новым хозяйством. Во дворе стояло два дома: один хороший, недавно построенный, а другой старенький, саманный. Имелся подвал, неплохой, но маленький. В нем, на случай необходимости, был запас дров, еды, воды, чему мы радовались, как дети. Появилась надежда на то, что, по крайней мере, от голода мы не умрем. Все мы расположились в самой большой комнате с печкой. Там были две железные кровати и один раздвижной диван. Билкис с детьми устроили на диване, супругов Бурковых и Шевченко на кроватях, а мы – рядом с печкой, на полу, т.к. всю ночь надо было поддерживать огонь, топить дровами, в первые дни в комнате было очень холодно.

Жители поселка, узнав, что мы из Черноречья и перешли в Алды вместе с русскими соседями, приходили к нам, спрашивали, как мы там прожили столько времени в подвале, успокаивали нас, как могли.

Моя золовка Луиза тоже осталась дома с родителями своего мужа. Она пришла навестить нас. Мансура на время она забрала к себе, чтобы ребенок немного отдохнул.
Понемногу мы стали приходить в себя, думая, что уже в безопасности, но это было далеко не так.

23 января 2000 года. Нас ждал еще один удар: мужчины ходили за водой к роднику, а когда вернулись, у самого порога дяде Ване стало плохо, и он, не приходя в сознание, скончался от сердечного приступа. Сказалось нервное напряжение, которое испытывали ежеминутно на себе и старые, и молодые.

Ивана Шевченко похоронили недалеко от местной мечети.

Еще одна потеря... А жизнь продолжалась, и надо было жить.

Рискуя, муж вернулся в пос. Черноречье, чтобы забрать кур, которых мы держали в подвале под лестничной площадкой, а также спасти то, что можно унести на руках.

С 26 января по 3 февраля велся самый разрушительный штурм. Бомбы рвались непрерывно. Наш дом подбрасывало, как игрушку, трясло, как при землетрясении, все падало, рушилось, было очень страшно. Стали наносить ракетно-бомбовые удары по поселку, одна из ракет попала в дом Джамалдаевых, ранила Касаева Виса, Джамалдаевых Хамзата и Хасана. Мы все молились за их спасение, ведь они были молоды, им бы жить да жить.

В такой обстановке было опасно оставаться в доме, поэтому мы спустились в подвал. Покусаева Людмила лечила раненых ребят. Они не были боевиками – это были наши соседи, о которых мы знали все.

Федеральные войска стояли у нефтескважины на 20-ом участке. Оттуда люди уходили из-под обстрелов, истощенные, грязные, больные, среди них был родственник мужа, Хастаев Муса. С его слов мы узнали, что они идут в с. Старую Сунжу, у него сильно опухла нога, но, несмотря на это, он, еле передвигаясь, ушел с женщинами.

30 января 2000 года . Мы узнали, что боевики ушли из Черноречья. Поселок стали меньше обстреливать.

4 февраля 2000 года . Утро выдалось относительно спокойным, кроме Билкис с детьми, все были наверху: опасаясь за жизнь своих малолетних детей, она осталась в подвале, ее можно было понять – она потеряла мужа, стала вдовой.

Все ближе и ближе раздавались автоматные очереди. Мы жили в доме №126, который находился по улице им. легендарного чеченца-танкиста, Героя Советского Союза Маташа Мазаева, это центральная улица в Алдах.

"У всех мужчин и женщин посмотрели документы, к нам у них никаких претензий не было. Они ушли, проверив все, не причинив никому вреда"

Выйдя за ворота, увидела: по обеим сторонам шли солдаты, грязные, в копоти после окопной жизни. Это были «срочники». Один из них подошел ко мне и спросил: «Мужчины есть? Если есть, пусть выходят с документами», другие попросили, чтобы им показали подвалы. Шагая впереди солдат, я спускалась в подвалы. У всех мужчин и женщин посмотрели документы, к нам у них никаких претензий не было. Они ушли, проверив все, не причинив никому вреда. Ночь прошла спокойно.

5 февраля 2000 года. Утро началось без происшествий, люди шли за водой – кто за холодной, кто за горячей – для стирки и купания. Серный источник находился возле алдинской 39-й школы. Все новости узнавали там.

Около 10 часов утра начали стрелять, все подумали – очередная проверка документов. Я сказала своим, чтобы не выходили из дома, сама буду контролировать происходящее. Стрельба приближалась все ближе, я была на улице, когда двое с автоматами зашли к нам во двор. Я поздоровалась с ними. Один из них спросил меня: «Много вас?» Я ответила, что много. Он потребовал, чтобы вышли боевики и сдали свое оружие. Я попыталась неагрессивно возразить, что мы все – мирные люди, оружия у нас нет. Чтобы смягчить накаленную обстановку, сказала: «Ребята, вы, наверное, голодны, я буду сейчас печь хлеб, первый каравай – ваш, да еще соленые огурцы дам впридачу».

Вроде бы, расположила их к более мирному разговору. Молодой солдат попросил у меня кожаные перчатки, я ответила, что перчатки сына не новые, он сказал, что и такие пойдут. Я пошла искать перчатки. Они вышли за ворота. Когда я вынесла перчатки, на противоположной улице стояли двое в маскировочных белых халатах. Оба были здоровыми и высокими. С ними стоял гражданский, под мышкой он держал чемодан без ручки. Мужчину настойчиво о чем-то спрашивали. Я отдала ребятам перчатки, они встали на перекрестке, рядом с бывшими магазинами, друг против друга. Во дворе муж, стоя у забора, смотрел в сторону военных в маскировочных костюмах. Он сказал, что знает мужчину, разговаривающего с ними, – это Расаев Хаваж, он снимался в эпизоде фильма Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих».

Я попросила мужа зайти в дом и не привлекать к себе внимания, через несколько секунд раздались выстрелы...

«Есть приказ расстреливать всех...»

Надо было печь хлеб, тесто подошло. Думая о том, что происходит, я молилась, прося у Всевышнего сохранить жизни близких, родных, соседей, всех, кто находился в опасности в этот страшный день. Обычно мы пекли на двух печах у Рамзана – двоюродного брата мужа, который жил рядом. Я направилась во двор за сковородой, взяв ее, пошла обратно в дом, где мы находились. Двое, что стояли на перекрестке, узнали меня, один из них махнул мне рукой, я в ответ махнула ему, он подошел ко мне и указал на место, где лежал труп. Это был Расаев Хаваж. Потом он протянул руку в сторону дороги, я ужаснулась: недалеко от дома моей золовки, Абалхановой Луизы, лежал труп женщины, в моем сознании все перемешалось, я задала вопрос этому солдату-наемнику: «За что их убили?» Он ответил так: «Есть приказ расстреливать всех, поэтому из дома не высовывайтесь, если хотите жить».

"Теперь было понятно одно: где стреляли, там убивали"

Я попросила его зайти за хлебом самого. Потрясенная увиденным, рассказала всем домашним о случившемся. Предупредила, что никому нельзя выходить на улицу. Теперь было понятно одно: где стреляли, там убивали.

Семь или восемь человек зашли во двор, они были в военной форме, некоторые в маскировочных халатах. Один отличался от них: у него на шлеме висел лисий хвост. Они стреляли из автоматов, требуя, чтобы все вышли из дома. «Кто у вас в подвалах? Показывайте!» – «Конечно, покажу, только, ребята, не бросайте гранаты в подвал, я все покажу. В одном из них – женщина с детьми, ее мужа убило осколком, она боится выходить». Под дулом автомата показала наше подземелье. За мной спустился один из них с фонариком, осмотрел все, увидел плачущих детей, поднялся и всем остальным передал, что все в порядке. Мужчин вывели во двор, всех (кроме Буркова) заставили лечь в слякоть (снег таял, смешиваясь с копотью, превращаясь в жижу), муж, чтобы не лечь в эту грязь, упирался в асфальт, но один из них, в шлеме с лисьим хвостом, прикладом автомата ударил его, и он упал прямо в эту черную жижу.

Приставив к их шее, к уху или к виску автоматы, они требовали показать им, где скрываются боевики. Особенно усердствовал тот, с лисьим хвостом на шлеме. У Рамзана – двоюродного брата мужа – 23 года назад в результате взрыва газового баллончика оторвало пальцы на одной руке. К нему начали придираться, мол, воевал. Я пыталась объяснить, что раны давние, не связаны с войной.

"Я вкратце рассказала ему, что в пос. Черноречье боевики хотели расстрелять моего мужа за то, что не пустил их в свой подвал, что спас русских соседей"

Муж сказал: «Командир, можешь обыскать все, но у нас нет никакого оружия, у нас и не было его, мы мирные люди, ни с кем не воевали». Но они не прислушивались к нашим словам. Женщинам приказали зайти в дом. Я поняла, что их могут расстрелять и обратилась, как я решила, к главному в их группе, т.к. все распоряжения отдавал он, да и по возрасту военный этот был старше других. Я вкратце рассказала ему, что в пос. Черноречье боевики хотели расстрелять моего мужа за то, что не пустил их в свой подвал, что спас русских соседей.

Борис Сергеевич Бурков, до этого молча наблюдавший за происходящим, подошел к нам. «Ребята, это наши соседи, мирные люди. Они нас спасли. Мы первые ели – они последние, мы на кроватях спали – они на холодном полу, они до утра отапливали печь, давая тепло, воду, носили ее, не дав нам умереть от жажды. Мы преклоняемся перед ними за их доброту, мужество, справедливость», – примерно, с такими словами он обратился к «командиру» группы.

Контрактник с лисьим хвостом на шлеме вышел с документами и по рации сделал, видимо, запрос. Когда вернулся, отдал все паспорта моему мужу со словами:«А ты, когда мы уйдем, похорони старика в армейской форме, он лежит там, внизу, недалеко от вашего дома». Они проверили все комнаты, двор и ушли.

"В сарае разрывными пулями застрелили петуха с курицами"

Шаа (двоюродный брат мужа) после их ухода пошел посмотреть свой дом, через некоторое время он вернулся с известием, что в доме начинался пожар, федералы, уходя, засунули в стенку подушку и подожгли. Огонь удалось потушить. Услышав это, я пошла проверить дом свекрови, так как наши вещи, которые муж, рискуя, привез из Черноречья, были там. Зайдя в дом, я увидела великий погром. Две сумки с ценными вещами, аппаратурой, кожаными изделиями унесли, а из третьей сумки все вывалили на пол. Все было затоптано сапогами самого последнего размера, огромные черные следы остались на вещах. Телевизор прострелили по центру, он стоял в «стенке». В сарае разрывными пулями застрелили петуха с курицами.

Мы не могли прийти в себя от увиденного и пережитого, на душе было неспокойно. Я изредка выглядывала через забор, смотрела, что же там происходит.

Начали ездить БТРы, раздавались выстрелы, что творится там, где жила моя золовка, я не знала, но БТР крутился рядом с их домом. Предчувствие было недоброе. Я молилась за них, просила Всевышнего защитить их от зла. Страх, что они могут вернуться, не покидал меня. Чтобы мужчины не выходили, я рассказывала им о том, что происходит на улице.

Где-то около пяти часов вечера БТРы покинули поселок.

На улице горели дома. Некому и нечем было их тушить, шифер так трещал, что казалось, будто стреляют.

"Многих в подвалах, не дав выйти, забросали гранатами. У кого были золотые зубы, повырывали их, стреляли в рот, в голову"

Старика в «армейской» форме наши мужчины похоронили в одном из дворов.
Люди, оставшиеся в живых, стали понемногу выходить на улицу, заходить друг к другу и делиться произошедшим. Безжалостно перед 10-тилетней девочкой убили мать с отцом, а потом успокаивали ее, дав сгущенку. Многих в подвалах, не дав выйти, забросали гранатами. У кого были золотые зубы, повырывали их, стреляли в рот, в голову. У женщин забирали все ценное: золотые цепочки, серьги, кольца. У стариков отнимали деньги, у кого было мало, требовали еще и еще, а потом расстреливали их. На улицах поселка лежали трупы мирных жителей. Среди них оказались и родственники мужа: Азуев Айнди, Абалханов Ахмад, он был свекром моей золовки.

"...ее свекровь вместе с родственницей и 11-летним сыном этой женщины заперли в доме и подожгли вместе со скотиной"

В эту ночь, 5 февраля 2000 года, нам никто не сказал страшную весть, о которой мы узнали только на следующий день. Луизу, не дав обуться, босиком, волоча за волосы, бросили в БТР и увезли в неизвестном направлении. Перед этим ее свекровь вместе с родственницей и 11-летним сыном этой женщины заперли в доме и подожгли вместе со скотиной. Чудом их удалось спасти. Соседи, оставшиеся в живых, успели их вытащить из огня, а скотина сгорела заживо.

Эта новость была самой страшной, потому что про убитых мы уже знали и еще находили убитых, а Луизу похитили и дальнейшая ее судьба была неизвестна. Мой сын Мансур больше всех рыдал, я не могла успокоиться, а муж скрывал свою боль. Она была самой младшей в семье моего мужа, очень красивой и самой любимой. Молодая женщина была замужем, растила дочь. Вероятность того, что она жива, была самой незначительной. Эта мысль не давала мне покоя, муж был в растерянности, он не знал, что предпринять. Я попросила всех помолиться за нее, чтобы Всевышний сохранил ей жизнь и вернул домой – все молились.

6 февраля. В этот день мы и узнали о похищении Луизы. Примерно через три часа после этой ужасной новости я была во дворе, какая-то женщина остановилась у калитки. Я решила подойти, она позвала меня по имени, только тогда я узнала ее по голосу – это была Луиза. Радость, удивление, боль – все смешалось в нашем общем рыдании. Я крепко обняла ее, завела в дом, уложила в теплую постель. У нее был сильнейший озноб, ее трясло в лихорадке. Укрывала ее, напоила горячим чаем. Она долго не могла прийти в себя.

Соседи, муж и его двоюродные братья были рады ее спасению, а мой сын особенно – это его любимая тетя.

Я ее ни о чем не спрашивала, она мне все рассказала, когда начала приходить в себя… Она думала, что в поселке никто из людей не остался в живых, боялась увидеть всех убитыми.

Как только в поселке узнали, что Луиза жива и вернулась, все начали приходить к нам, выражая сочувствие и соболезнование по поводу смерти ее свекра. А что свекровь и двоюродная сестра ее мужа, Мадина, с сыном живы, я ей рассказала раньше.
Те, кто приходили, не спрашивали у нее, что же произошло и как она спаслась, – все знали, что это за звери, главное – она жива, уже это хорошо. Женщины, приходившие к нам, рассказывали о самых страшных трагедиях, которые произошли с членами их семей.

Лобазанова Малика чудом осталась жива: Абалханов Ахмад пришел просить у нее денег (сколько у него было, он отдал федералам, но они просили еще и еще), у нее же их не было, и женщина пошла к другим соседям, видя, что Ахмад сильно взволнован, но за это время они убили Ахмада, деверя и золовку Малики.

"Многих забрали, и до сих пор они не найдены"

Многих забрали, и до сих пор они не найдены. На третий день мне сказали, что убитых будут снимать на видеокамеру, желающие могут высказать свое мнение по поводу ужасной трагедии. Я не смогла бы промолчать даже ценой собственной жизни, т.к. это было чудовищное преступление против женщин, стариков, безоружных мужчин.
Вместе с соседками – Покусаевой Людмилой и Анной Петровной – мы подошли к видеокамере. Указав на труп Расаева Хаважа, я рассказала о том, что видела своими глазами и выразила свое негодование по этому поводу. Высказали свое мнение и мои соседи.

"Несколько следующих дней федералы на БТРах вывозили все, что могли, они ничем не гнушались"

Зачистка в тот день не закончилась. Несколько следующих дней федералы на БТРах вывозили все, что могли, они ничем не гнушались, им нужны были трофеи, а после себя поджигали дома.

10 февраля 2000 года. Пятый день после трагедии в пос. Алды. С утра все были заняты своими делами.

Вдруг слышим, кричат: «Выходите все, к вам на помощь приехали из МЧС – будут помогать хоронить убитых. Пусть мужчины выходят на улицу».

Выйдя со двора на улицу, я увидела сидящего на бревне здорового, симпатичного мужчину с черной бородой, похожего на чеченца, на его форме было написано «ОМОН». Он мирно беседовал с нашим соседом Висой Касаевым. Ничего плохого я не заподозрила, позвала мужчин на улицу. Но потом поняла, что захоронение погибших – это всего лишь предлог для того, чтобы забрать наших мужчин. Две машины «Урал» без номеров подъехали к нам, и всем мужчинам сказали, чтобы они немедленно сели в машины. Возмущенная происходящим произволом, я подошла к «кавказцу» (так я назвала про себя бородатого мужчину на бревне, в дальнейшем выяснилось, что он абхазец): «За что вы забираете наших мужчин, разве мало горя мы испытали?»

Опустив голову, он сказал, что, будучи военным, обязан подчиняться приказу. При этом меня он назвал «сестрой». Я поняла, что с ним можно говорить. Попросила сказать хотя бы, куда их везут, назвать номер части, кто командир. Почему техника без номеров? Почему даже имена свои военные скрывают? Ведь должны мы знать, где искать наших мужей, сыновей, братьев. Но «кавказец» ни на один вопрос мне не дал ответа, хотя и старался быть вежливым и отводил все время глаза. Мужа и его двоюродных братьев Байсултановых, а также Джамалдаевых, Басаева, Байгираевых и других – всего шестнадцать человек – бросили в машину, не сообщив, куда их везут, оставляя плачущими матерей, жен, сестер, детей, в их числе был наш сын Мансур, он плакал вслед своему отцу, никто не мог его успокоить.

Машины отъехали недалеко, до поворота на дамбу. Все смотрели в ту сторону, потом вдруг откуда-то появились два «УАЗика». Я удивилась, потому что до этих пор ездили только на БТРах и машинах «Урал». Подумала: начальство приехало. Они проехали мимо нас, и я, не раздумывая, пошла за машиной в надежде на то, что мне удастся поговорить с кем-нибудь из начальства. «УАЗик» остановился недалеко от «Урала», из машины вышел мужчина средних лет, среднего роста, его сразу окружили сопровождавшие. За мной шла Макка, соседка, у них забрали единственного племянника.

Мы подошли. Я обратилась к тому, кого посчитала главным. Старалась объяснить, что наши мужчины не воевали, они мирные жители, у каждого есть семья. А город не покинули потому, что некуда и не на что было идти. Надеялись на то, что военные пришли нас защитить. Многие мужчины служили в советской армии и никогда бы не могли подумать, что своих же граждан будут убивать. Спросила, есть ли у него жена, дети, ждет ли кто-то его? Он ответил, что есть. «Тогда вам должны быть понятны наши чувства». В это время со стороны магазина шел старик, и я, указав на него, сказала, что эти немощные старики не смогут похоронить такое количество убитых, что им нужна помощь со стороны более молодых людей. Он ответил, что 15 февраля прибудут ребята из МЧС и они помогут.

"...я сказала: «Весь мир узнает об этих страшных, ужасающих убийствах мирного населения… Такое невозможно скрыть»"

Я ответила, что у нас убитых, как собак, не хоронят, что мы должны похоронить их в соответствии с обычаями и традициями чеченского народа: вырыть могилу, завернуть в саван, все сделать, как положено, и только тогда можно предать тело земле, а женщины у нас никого не хоронят – это дело мужчин, а если их заберут, то трупы будут гнить и некому будет их хоронить. Когда мне стало понятно, что мои слова его не смутили, я сказала: «Весь мир узнает об этих страшных, ужасающих убийствах мирного населения… Такое невозможно скрыть».
Тогда только он ответил мне, что они забирают мужчин в Толстой-Юрт, в фильтрационный лагерь. И через три или четыре дня, после тщательной проверки, они врнутся, если действительно ни к чему непричастны. Его словам после всего, что произошло в поселке в предыдущие дни зачистки, я не поверила.

Но, к счастью, на этот раз все обошлось.

"...все шестнадцать человек должны собраться в центре поселка, а если хоть одного из них не будет, – расстреляют всех"

Через два часа после того, как «УАЗики» отъехали, муж и его двоюродные братья вернулись домой. Мы были несказанно рады, потому что увидеть их целыми и невридимыми уже практически не надеялись. Но выяснилось, что у них забрали документы и утром следующего дня, ровно в девять часов, все шестнадцать человек должны собраться в центре поселка, а если хоть одного из них не будет, – расстреляют всех. Как же их все-таки отпустили? Муж рассказал, что машину остановили внизу, на подъеме к пос. Алды, где написано: «Люди, берегите мир!» Мнение военных несколько раз менялось, их высаживали, потом заставили подняться. Спорили: одни говорили, что надо убрать их, другие возражали. Один из контрактников вытащил из разбитой машины сиденье и предложил сесть раненому – Джамалдаеву Хасану, но другие отругали его за то, что он по-человечески отнесся к раненому, который не мог стоять на ногах.

Эта ночь прошла тоже неспокойно, мы знали: завтра военные опять придут за мужчинами.

11 февраля все жители, оставшиеся в поселке, с самого утра собрались в центре и ждали, когда приедут за мужской частью нашего населения. Старики решили, что коллективное обращение к военным поможет. Мы ждали. В половине первого часа старики ушли, чтобы помолиться – было время намаза. А мы, женщины, остались с мужчинами, на душе было очень тягостно. Но вот показалась белая «таблетка», она подъехала к нам, из нее вышли двое. Первый – командир-абхазец, с которым я разговаривала, второй – его напарник. В руках они держали паспорта. Увидев меня, абхазец сказал: «Вот видишь, сестра, мы не тронули ваших мужчин». Я поблагодарила его, он отдал нам документы всех шестнадцати. После этого сказал, чтобы все быстро разошлись по домам.

В тот же день произошло еще одно радостное событие: на улице появился автобус с белым флагом – первые беженцы возвращались домой. Он подъехал к центру, в автобусе сидели люди, в основном женщины. В их числе была и моя свекровь. Родители мои давно умерли, она заменила мне мать, я ее очень люблю, и когда я ее увидела, с меня, наверное, упала целая гора, эта ноша была для меня чрезмерно тяжелой. Мы все, рыдая, обнимали друг друга, с ней была моя двоюродная сестра, от нее я узнала, что моя сестра жива и здорова, находится в Карабулаке со своей семьей. Встреча дала надежду на спасение, на то, что, наконец-то этот кошмар закончится. Свекровь привезла продукты, кое-какие вещи. Она рассказала, что они получили в селе Гойты списки убитых, пропавших, но в город их не пускали. Потом они достали пропуска и, рискуя, через посты, доехали домой. Они очень беспокоились за нас, думали, что мы умрем от холода или голода, мой старший сын не находил себе места из-за постоянных переживаний. Я была сильно истощена, весила всего 45 кг. Мы не могли наговориться, старались не держать в себе боль, рассказывали друг другу о том, что пришлось пережить. Этот день – 11 февраля 2000 года – был самым счастливым за все время войны.

"ничего у нас не осталось, кроме мечты, надежды, веры и любви к своей истерзанной родине"

15 февраля. Мы вернулись в наши разбитые квартиры, ничего у нас не осталось, кроме мечты, надежды, веры и любви к своей истерзанной родине.

Война в моей жизни

Тапсултанова Хава
9-а класс средней школы № 39, г. Грозный

"Мы сами, не осознавая этого, теряем чувство страха, приобретая такие силы, которыми никогда не станет обладать человек, не проживший войну".

Боль...Грусть...Печаль...Потери...Слезы... Все это последствия войны. Приходя в нашу жизнь, она скитается в ней, находит все наши слабые места, бьет по сердцу, душе и, забрав все самое главное и дорогое, уходит, оставив нас без того, без чего нам, казалось, жить мы не сможем никогда. Но и у нас в долгу она не остается. Она оставляет нам взамен память о себе, неизгладимое впечатление, изменяя нас морально, делая более взрослыми. Мы сами, не осознавая этого, теряем чувство страха, приобретая такие силы, которыми никогда не станет обладать человек, не проживший войну. Этот повседневный хаос калечит людей не только физически, но и духовно и морально.

Почему мы не можем жить нормально, быть слабыми, обрести простое человеческое счастье, которое включает в себя совсем немного - теплота домашнего очага и мирное небо над головой. Казалось бы, все так просто. Но к сожалению, это не так.

Меня тоже война не обошла стороной, хотя казалось, уже проходит.... Был 2000 год, начало весны. Все знают каким прекрасным бывает это время. Кажется, что просто нужно наслаждаться этой красотой и этой сладостью воздуха... Он так чист и прозрочен, его много и в то же время мало, мало для упоения души.

Мы с мамой ехали в машине. Перед глазами ребенка неполных восьми лет встают картины той счастливой жизни, которая была у нас до начала войны... О, боже! Как давно я не видела его, но сейчас увижу, уже скоро. Не терпится обнять его, так сильно любимого и любящего меня.

Когда началась война, отец заставил уехать нас с мамой к родственникам, а сам остался в Грозном.

Я имела представление о войне, о ее страшных деяниях. Я знала, что война - это плохо, но я не знала, что в ней столько зла, которого хватит на всех, что ее будет так много, и, что она в миг отнимет неотъемлемую часть нашей семьи и бросит нас на произвол судьбы.

Мысли, мысли..., сколько их было. Дорога длинна, а мыслей намного больше. Да кто их помнит, наверное, это голова, устав истощать и так измученную и израненную душу, отпустила их..., а они как видения вспыхивают в памяти, напоминая этот ад.

Мы приехали и вышли из машины. Я боялась, я очень боялась открыть глаза, не зная что увижу, боялась даже не увидеть ничего..., но увидела. Я увидела, что от той жизни - счастливой и безоблачной не осталось ничего..., нет же, осталось - след войны - дым, пепел, руины... перед глазами пробегали те годы, когда я, будучи совсем малышкой, играла здесь, бегала..., и, как стало известно позже, это были счастливейшие годы моей жизни.

Мы шли по этой измученной земле, шли легкими шагами, будто боясь ранить ее еще больше. Она как будто молила нас о сострадании, словно просила приласкать ее, прикоснуться к ней. Слезы. Они самотеком лились из глаз без конца и края...
И среди всего этого кошмара, как огонек, сверкающий в дали, дающий признак жизни, стоял мой дадочка.

"И если бы кто-нибудь в тот момент мне сказал, что мое счастье продлится всего неделю, я бы наверное даже не обратила внимание на его слова"

Наверное я никогда в жизни не прочувствую всего того, что прочувствовала в тот момент. Этот одновременный наплыв разных чувств, такой неразборчивый, но такой приятный, я не забуду никогда. Он обнял меня, и я почувствовала себя такой защищенной и счастливой, ведь он был со мной, такой родной, необходимый и любимый. Я уже не хотела думать о прошлом. Будущее, только будущее. Главным в тот момент для меня было то, что мы вместе - я, мама, дада, а вместе мы сможем все, - думала я - воплотить все мечты в реальность. И если бы кто-нибудь в тот момент мне сказал, что мое счастье продлится всего неделю, я бы наверное даже не обратила внимание на его слова, я бы не поняла, не услышала их.

10 марта 2000 года мой отец пропал без вести, так же как и многие другие в этот день. Не понятно зачем и за что, посадив в машину, забрали моего дадочку, забрали навсегда.

Прошло уже 8 лет и мне уже почти 16 лет, а его все нет. Ни весточки, ни строчки от него. Живем настоящим, я и мама. С того дня, как пропал отец, мама очень изменилась. Она не подает виду, но я-то знаю, как она не спит ночами и глотает таблетки каждые полчаса.
Здоровье, которое может подвести в любой момент, воспоминания об отце, желание просто закрыть глаза и ждать смерти, горечь обид и потерь, мама преодолела все, для того чтобы я стала достойным человеком, смогла реализоваться в жизни и не чувствовала себя сиротой. Мама дала мне все. Я никогда не говорю с ней о том, что мне не хватает отца, не посмею заговорить. Но лишь тот, кто оказался в таком же положении как и я, чего я никому не желаю, поймет мои чувства.

"ПРИЗНАН УМЕРШИМ"

Мама искала отца, очень долго искала, но искать человека, пропавшего во время военных действий очень не легко. Мама писала письма с просьбами помочь президенту РФ, президенту ЧР, ну и всем прочим. Ответы приходили, хотя и редко. Но конкретной помощи ни с чьей стороны не последовало. А недавно пришло письмо из областной прокуратуры. В нем сообщалось, что дело по розыску моего отца закрыто. И что самое страшное, в конце письма стоит штамп - "ПРИЗНАН УМЕРШИМ".

"Нет! Я не должна так думать"

Если бы мы с мамой могли хоть что-нибудь узнать об отце, нам бы не пришлось терзаться этим ожиданием, которое навевает горькие и страшные мысли... - может его ранило и он в муках доживает остаток дней своих? Может потерял память и не знает, как мы его любим и ждем? А может, что хуже всего...? Нет! Я не должна так думать.

Эти мысли выходят наружу через слезы и крики души. Ожидания не дают никаких результатов, отчего еще больше разрывается сердце.

Наверное, я так и не смогу больше обнять отца, увидеть его улыбку, глаза... и еще, услышать как он говорит - "Удачи, дочка! И смотри, без двоек!", - провожая на учебу.

ИСТОРИЯ СЕЛА АЛДЫ

1558-1938

К 415-летию со дня основания

Махмуд Кузаев

"Поселение свое воины эти назвали Алды"

Новые Алды - одно из старейших селений на плоскогорьях Чечни. В мае 1588 года отступавшие из Персии войска Крымского хана Махмуд-Гирея были окончательно разгромлены гребенскими казаками. Небольшая уцелевшая часть войск царевича Алды-Гирея, не успевшая переправиться через Сунжу, ушла в лес и поселилась в семи верстах к югу от переправы через реку, у двух сарматских курганов. Поселение свое воины эти назвали Алды.

К концу XVII века аулом Алды завладела княжеская фамилия Турловых, выходцев из аварского княжества. Находясь на службе у царской администрации на Тереке, князья пользовались многими привилегиями. Первоначально Турловы жили в ауле со своими узденями и зависимыми людьми. Но к концу XVII века здесь по договору с князьями Турловыми появились первые переселенцы - семьи с гор Чечни. Постепенно их количество росло: князья выделяли им земли, обещали защиту от набегов кабардинских, кумыкских, калмыцких князей и ханов, а также от репрессий со стороны русской царской администрации.

Со своей стороны чеченцы - переселенцы обещали свою поддержку князьям, обязались выплачивать им определенную подать - ясак. Первыми поселенцами с гор в Алдах считаются представители чеченских обществ Дишний, Гуной, Беной.

"Жители селения были лично свободны от князей"

Население Алдов росло, и вскоре чеченцы стали тяготиться зависимостью от князей. В XVIII веке резко возрастает политическая мощь Чечни, в которой постоянно происходят социальные потрясения. Неспокойно и в Алдах. Напряжение во взаимоотношениях князей Турловых и алдинцев растет. Жители селения были лично свободны от князей. Зависимость их выражалась лишь в выплачиваемой князю подати - ясака за землю, охрану жителей и имущества от внешних врагов.

"Заставлять крестьян силой что-либо делать без согласия старейшин, а также против согласия собрания аульского общества, князья не имели права"

В случае необходимости жители Алдов оказывали владельцу вооруженную поддержку или по просьбе князя устраивали коллективную помощь по хозяйству (белхи). Заставлять крестьян силой что-либо делать без согласия старейшин, а также против согласия собрания аульского общества, князья не имели права. В своем правлении князья опирались на старшин - влиятельных людей зрелого возраста, а также на узденей, являющихся основной вооружейной силой. Жалование узденям, да и самим князьям, выплачивала царская администрация.

В XVIII веке происходит усиление и консолидация плоскостных чеченцев. Политическая мощь и единство селений особенно проверяются во время угрозы внешнего вторжения.

"Около 10 тысяч врагов навечно остались лежать в Ханкальском ущелье"

В 1735 году алдинцы совместно с ополченцами из других чеченских селений участвуют в разгроме превосходящих сил 80-тысячного войска Крымского хана. Около 10 тысяч врагов навечно остались лежать в Ханкальском ущелье. В середине XVIII века князь Турлов постепенно теряет свое влияние. Особенно шатким его положениестановитоя после восстания в Чечне 1757-1758 г.г. Авторитетом в ауле в то время пользовались такие влиятельные люди, как Ассак, Лулла (из общества Дишний), Ада, Бата, Биба (из беноевского рода) и другие.

В 1762 году отношения между князем Чапаном Турловым и алдинцами накаляются до предела. Князь просит царские власти разрешить ему переселиться ближе к Сунже-реке. Алдинцы же, считавшие эти земли своими, входящими в границы их территории, вступают в конфликт с Турловым.

"С 1785 по 1791г. г. аул Алды – в самом центре антифеодального и антиколониального движения на Северном Кавказе под предводительством жителя аула Алды Ушурмы (шейха Мансура)"

С 1785 по 1791г. г. аул Алды – в самом центре антифеодального и антиколониального движения на Северном Кавказе под предводительством жителя аула Алды Ушурмы (шейха Мансура).

6-го июля 1785 года алдинцы разгромили двухтысячный царский карательный отряд полковника де-Пиери. Был взят в плен раненым и отдан русским без выкупа за храбрость его 20-летний адъютант князь Петр Багратион - в будущем знаменитый русский полководец, герой Отечественной войны 1812 года. (Кстати, другой герой Отечественной войны 12-го года, генерал Александр Чеченский, пятилетним мальчиком тоже был взят в плен царскими войсками в одной из карательных экспедиций в село Алды и был впоследствии воспитан К. К. Раевским).

"алдинцы в 1787 году, под давлением царской администрации, переселились ближе к реке Сунже, основав селение Новые Алды (Бухан-Юрт)"

После подавления восстания в Чечне и ряда репрессивных мер против аула Алды со стороны царских властей алдинцы в 1787 году, под давлением царской администрации, переселились ближе к реке Сунже (район поселка Черноречье), основав селение Новые Алды (Бухан-Юрт).

В 1913 году жители села Новые Алды сдали в аренду сроком на 20 лет участок земли, расположенный в Новых Промыслах города Грозного. Договор подписали со стороны алдинцев Бисултан Тагиров и его двоюродный брат Эламирза, получив в качестве аванса достаточно крупную сумму денег. В дальнейшем они должны были получать за каждый пуд выкаченной нефти определенную сумму. Договор хранился в Республиканском краеведческом музее.

«земли ваши - неотъемлемое владение ваше»

Такая возможность появилась, вероятно, после прокламации к чеченскому народу от имени государя Александра II, воздавшего должное их стремлению к независимости и любви к свободе. Прокламация предоставляла горцам определенную свободу, давала возможность жить по внутреннему самоуправлению. Официально было подтверждено, что «земли ваши - неотъемлемое владение ваше».

"За такое упрямство Грозненский военно-революционный Совет решил сжечь Новые Алды"

Возможно, по этой причине алдинцы не участвовали в революционном движении 1917 года и не боролись за Советскую власть. За такое упрямство Грозненский военно-революционный Совет решил сжечь Новые Алды. Только вмешательство чрезвычайного комиссара Юга России Серго Орджоникидзе заставило отменить это решение.

После гражданской войны в восстановлении, народы республики участвовало много выходцев из села Новые Алды. На нефтеперерабатывающих заводах города Грозного, на теплоцентрали работали Висхаджи Газбеков, Абаз Асуханов, Арби Идрисов, будущий писатель Магомед Мусаев, Баудин Солтаханов, Шамсудди Адиев, Джабраил Ушаев, Саим Яхьяев, Гилани Даудов и другие. Многие из них награждены правительственными наградами. Первой нефтепереработчицей из чеченских женщин стала Маймонт Оздамирова. В 1938 году она была выдвинута кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР, но, выяснив, что ее отец Асу-хаджи побывал в Мекке и является религиозным деятелем, власти отклонили ее кандидатуру.

После того как в конце сентября 1999 г. федеральные силы начали наносить авиационные и артиллерийские удары по жилым кварталам Грозного и его предместий, жители поселка Новые Алды стали покидать поселок. Тем не менее вплоть до начала февраля в поселке оставалась часть постоянных жителей. Это объяснялось многими причинами.
Условия жизни вынужденных переселенцев из Чечни, нашедших убежище на территории Ингушетии - единственного региона, где их принимали, - были чрезвычайно тяжелыми. Не хватало мест в лагерях и городках вынужденных переселенцев. Если не было возможности поселиться у родственников, за проживание в частном секторе чаще всего приходилось платить. В результате в Чечне оставались в большинстве своем люди пожилые и малоимущие, которым подчас не на что было нанять машину для выезда в Ингушетию, не говоря уже о съеме жилья. Часто семья уезжала не вся: несколько человек оставались стеречь дом и имущество от мародеров....

В то же время (вплоть до начала декабря) на территорию поселка Новые Алды попало лишь несколько снарядов, и жителям казалось, что оставаться там безопаснее. Именно поэтому многие из них не покинули свои дома.
В начале декабря российские войска окружили Грозный. Начались обстрелы и бомбардировка жилых кварталов, попытки штурма города. Вся прилегающая к поселку Новые Алды территория подверглась интенсивным артиллерийским и бомбовым ударам. Жители поселка уже физически не могли покинуть его. Они ничего не знали ни об ультиматуме жителям Грозного с требованием покинуть город, выдвинутом военными, ни о коридорах, якобы открытых для выхода населения. Впрочем, такая информация вряд ли могла помочь людям: организация "гуманитарных коридоров" опять свелась к созданию у выездов из города контрольно-пропускных пунктов, до которых к тому же нужно было добираться по простреливаемым улицам и площадям.

Весь декабрь 1999 г. и январь 2000 г. поселок Новые Алды периодически подвергался артиллерийским и минометным обстрелам, иногда - бомбардировке с воздуха. И хотя большинство домов не были полностью разрушены, практически ни одно строение не осталось с целой крышей. Люди все это время прятались в подвалах и погребах. Водопровод не действовал, за питьевой водой нужно было идти под обстрелом - либо далеко - к роднику у дамбы Чернореченского водохранилища, либо ближе, к скважине, находящейся за зданием школы и дающей техническую воду. За этот период на поселковом кладбище появилось 75 могил мирных жителей - люди гибли под бомбежками и обстрелами, раненые умирали, не получая своевременную медицинскую помощь. Недостаточное питание и стресс вызвали обострение хронических заболеваний - умирали старики...

Во все это время позиции чеченских вооруженных формирований на территории поселка не располагались. Возможно, это объяснялось тем, что там нет административных помещений (за исключением школы № 39), нет многоэтажных зданий, и жилые дома, как правило, не имеют крепких подвалов. По словам местных жителей, отряд полевого командира А.Закаева заходил в поселок, но боевики, не найдя здесь подходящих мест для размещения, ушли. Кроме того, сами жители поселка уговаривали боевиков пожалеть поселок и не вести бои на его территории....

3 февраля около ста жителей поселка, в их числе много стариков, под белым полотнищем отправились в расположение федеральных войск. Когда люди подходили к российским позициям, по ним открыли огонь, был серьезно ранен русский по имени Николай. Оказать ему помощь никто не мог: солдаты не разрешали бросившимся на землю людям даже голову поднять. Лишь через полчаса, получив, по-видимому, "добро" от начальства, военные разрешили подняться с земли и даже перевязали раненого. Однако было поздно: Николай вскоре скончался от полученного ранения.

Жители вернулись домой, унося с собой тело Николая...

На следующий день: 4 февраля после обеда установилась полная тишина. Обитатели поселка вышли из подвалов, многие чинили крыши, приводили в порядок дворы, запасались водой, занялись огородами.

В этот день в поселок Новые Алды впервые зашло немногочисленное подразделение российских военнослужащих. Они провели первую, предварительную проверку паспортного режима в поселке. Это были не солдаты, служащие по призыву, а люди от 25 лет и старше, по-видимому контрактники. Местные жители описывают их поведение по-разному: одни говорят о грубости военнослужащих, другие утверждают, что те вели себя корректно и даже доброжелательно. В любом случае ничего незаконного по отношению к людям они не совершали. Более того, некоторых жителей поселка эти военные предупреждали об опасности следующей, завтрашней "зачистки". Но люди не поверили, они не могли представить, какой кошмар ждет их на следующий день...

"Я пошел дальше по улице. На Мазаева, 142 я увидел тело 72-летнего Магомеда Гайтаева. Его очки висели на заборе, сам он лежал в луже крови. Собака ее лакала. У него были раны на голове и на груди."
Житель Алдов

О гибели человека по имени Виктор рассказывали многие жители Новых Алдов. Однако более или менее связно объяснить, кто он и как попал в Новые Алды, смог только один из них – Арсен Джабраилов. Фамилию и отчество жители Новых Алдов узнали уже после убийства из пробитого пулей паспорта. Виктор Чептура жил в поселке Мичурина, на восточной окраине Грозного. Когда его дом разбомбила российская авиация, он переехал к сестре, в Черноречье. "В поисках работы он пришел ко мне. Я предложил ему жить у меня, – говорит Арсен. – Это было 2 декабря прошлого года. Он помогал мне, я ему".
5 февраля Виктор Чептура вышел со двора Арсена Джабраилова (ул. Хоперская, д. № 17). Джабраилов слышал, как Виктора подозвали военнослужащие, стоявшие на перекрестке улиц Воронежской и Хоперской. Подходя к ним, он якобы сказал: "Ребята, я свой". Но ему приказали идти вперед и застрелили в спину. Произошло это напротив дома Абдулы Шаипова (ул. Хоперская, д. № 22).
Свидетелем этой сцены стал житель села Шали, проживавший в это время неподалеку (ул. Хоперская, д. № 27). Его рассказ близок к показаниям Джабраилова. Виктора сначала допросил командир подразделения, действовавшего в этой части поселка. На вопрос, кто он по национальности, тот якобы ответил, что он украинец. "Ах хохол, – сказал командир и приказал: – Иди, не оглядывайся. Живи". Виктор прошел несколько десятков метров в сторону дамбы и был застрелен в спину.
Труп Виктора был захоронен местными жителями на пустыре возле дома Джабраилова. По имеющейся у нас информации, через месяц его тело выкопали и увезли люди, представившиеся работниками следственной группы.
Паспорт Виктора Чептуры Арсен Джабраилов передал работникам прокуратуры Заводского района г. Грозный.

Альви Ганаев (около 60) и его два сына Асланбек (около 34) и Саламбек (около 29) были убиты российскими солдатами между 11 и 12 часами на углу Воронежской и Хоперской улиц. Как представляется, они направлялись домой (в районе ул. Брянской, 85) после ремонта крыши. Две женщины из их семьи были ранены: Малика (около 50) и Луиза (около 39). 26-летний Л. (имя не разглашается), укрывавшийся в подвале на ул. Брянская, был свидетелем убийства и слышал, как Малика Ганаева звала на помощь:

Пришли 15 солдат - контрактников. Их было по 15 на каждой улице: мой дом десятый с угла. Когда мы вышли с паспортами, солдаты открыли огонь. Моих соседей в начале улицы - отца и двух сыновей Ганаевых - убили. Двух женщин из их семьи ранили. Малике задело ухо.

Я был на улице, услышал стрельбу, потом вижу, как они упали, и слышу крик Малики: "Помогите!" Мы все бросились обратно по подвалам. Солдаты приказали людям выходить, грозили забросать гранатами. Они ругались, кричали: "Выходите, сучьи дети, мы вас всех перебьем, у нас приказ!" Слышно было, как в подвалах дальше по улице взрываются гаранты. Это было между 11 и 12 часами.

Айна Межидова и Асет Чаадаева утверждали, что те же солдаты, которые убили Ганаевых, позже смертельно ранили Рамзана Эльмурзаева, когда тот помогал перетаскивать тела Ганаевых с улицы в ближайший двор. По словам А.Чаадаевой, Р.Эльмурзаев был ранен в живот и умер от внутреннего кровотечения рано утром 6 февраля.

Юсуп Мусаев заявил, что слышал выстрелы, которыми Р.Эльмурзаев был ранен, когда во второй половине дня убирал тела с улицы: "Я в то время был во дворе, выстрелы слышал, но не придал этому значения - тогда выстрелы были нормальная вещь".

Утром 5 февраля 60-летний Юсуп Мусаев находился в соседнем доме по ул. Воронежская, 122. Там же были его племянники 51-летний Якуб и 35-летний Сулейман, которые утром ушли:

Аба Маашева, ей около 80 лет и у нее двое племянников, была напугана и пришла к нам в дом с 15-летним правнуком. Она сказала, что у 112-го дома двое мертвых.

Через несколько минут к нам пришли человек семь российских солдат в камуфляже и заставили меня и еще троих, включая 15-летнего подростка, полчаса лежать лицом в снег, пока они обыскивали дом. Солдаты предупредили, чтобы не ходил за мертвыми, сказали: "Если пойдешь - ляжешь рядом".

По словам Ю.Мусаева, стрельба не смолкала еще 2-3 часа, поэтому он не решился уходить. Однако около 2 или 3 часов пополудни он все же рискнул проверить родственников. Задними дворами он прошел на угол улиц Воронежской и Хоперской. Там он увидел сложенные штабелем четыре трупа, еще один лежал у ворот дома № 112 по Воронежской ул., и еще один между ними. Среди сложенных трупов он опознал тела Альви, Асламбека и Саламбека Ганаевых, а также своего двоюродного брата Абдурахмана Мусаева. У ворот лежал еще один двоюродный брат Ю.Мусаева Умар Мусаев, недалеко - тело Вахи Хакимова. Все они были застрелены.

Ближе к вечеру Ю.Мусаев заметил, что горит дом его брата Ибрагима Мусаева (ул. Воронежская, 116). Как он рассказывал, они "пытались потушить огонь, но все впустую - слишком поздно. К тому времени уже темнело, а племянников все не было, так что мы пошли домой".

Около 8 часов вечера к Ю.Мусаеву пришли трое соседей, которые сказали, что только что нашли тела его племянников Сулеймана и Якуба у дома № 22 по Хоперской ул. и перетащили их на Воронежскую, 122.

31-летняя Жанна Межидова:
"Я видела труп на Воронежской. Его зовут Ваха..., года 43 ему. Крышу чинил. Ему попало в грудь, весь в крови был. Мужчины не дали женщинам осмотреть тело и забрали его в дом, чтобы кошки и собаки не поели."

42-летний Хампаш Яхьяев, его двоюродный брат 48-летний Муса Яхьяев и 80-летняя русская женщина, которую, как представляется, звали Елена Кузнецова, были убиты солдатами около часа пополудни, когда они вышли из подвала во 2-м Цимлянском переулке.
Свидетель убийства 53-летняя Айна Межидова сообщила что солдатам было по 35-40 лет, они носили повязки на головах, некоторые - вязаные шапки. По ее словам, они были в сером или зеленом камуфляже.
Примерно в час пополудни А.Межидова находилась в подвале во 2-м Цимлянском переулке вместе с Яхьяевыми, Е.Кузнецовой и женщиной-чеченкой по имени Кока, у которой была дочь Нуржан:
Во двор вошли шестеро солдат... Кока вышла первая. Она поздоровалась с солдатами: "Доброе утро". Кока думала, что солдаты уважат ее возраст, поэтому пошла первая, но солдат выругался, ударил ее прикладом и спихнул ногой обратно вниз, в подвал. Я видела, как она падала.
Когда Кока упала, [Кузнецова] вышла, Хампаш и Муса. Солдаты проверили у них паспорта. Хампаш спросил, почему солдаты ругались на старую женщину и почему ударили ее. Я как раз собиралась подняться наверх, когда увидела, как солдат убивает Хампаша. Я бросилась назад и выбралась через другой выход. Хампаша в упор застрелили в голову. Сначала его убили, потом Мусу, а потом [Кузнецову]. Она 40 лет жила в Алды.
Свекровь Х.Яхьяева Зина Яхьяева видела тела троих погибших в тот же день:
Пятого... я пришла в дом зятя. Увидела под навесом тела зятя и его друга Мусы. Руки у зятя были связаны проволокой, его застрелили в голову, стреляли прямо в лицо, в глаза. Молодой человек снимал на фото. У Мусы были похожие раны, голову разнесло.
Там была русская женщина... с ними в подвале... Солдаты ее убили и сожгли труп в подвале. Оттуда плохо пахло. Ее сначала застрелили, а потом сожгли. ... У них головы у всех разнесло - по многу выстрелов в голову.
Двоюродная сестра Мусы Нуржан и его тетка Кока отдали мне паспорта мужчин. Во рту у них нашли. Паспорта были чистые; похоже, сначала их застрелили, а потом солдаты запихнули паспорта им в рот.

Выбравшись из подвала, А.Межидова бросилась на ул. Маташа Мазаева, чтобы рассказать другим об увиденном. По дороге к дому она натолкнулась на несколько трупов других жителей Алды:
Потом я побежала на Маташа Мазаева, чтобы рассказать людям, что случилось. По дороге я наткнулась на тело Коки [около 40 лет], продавщицы из аптеки на Маташа Мазаева. Ее застрелили в живот, кишки висели. Потом увидела Ахмеда Абулханова у его дома на Мазаева.

32-летний Лема Ахтаев и 41-летний Иса Ахматов жили в доме 37-летнего Рамзана Цанаева, судя по рассказам - в 4-м Цимлянском переулке. Жители Алды полагают, что сгоревшие останки двух мужчин, найденные ими в сожженном соседнем доме, принадлежат Л.Ахтаеву и И.Ахматову.
А.Чаадаева до этого лечила у Л.Ахтаева осколочное ранение, полученное при обстреле, а у И.Ахматова - поврежденный топором палец. Когда она узнала в тот день, что происходит в Алды, она почувствовала беспокойство за обоих и попросила своего брата Тимура сходить их проведать:
Рамзан сказал Тимуру, что Лему с Исой забрали солдаты, говорили, что сами полечат их "зеленкой". Тимур усомнился в этом, сказав, что солдаты никого не забирают и что надо искать их в сгоревших домах. Мы пошли в соседний дом, его сожгли, и стали разгребать завалы. В тот день ничего не нашли, но чувствовался запах горелого мяса.
Тимур пошел туда 6 февраля и нашел их. Он нашел ключи от сейфа, какие были у Лемы. Он продолжал копать и нашел часть сгоревшего трупа - фрагмент позвоночника с остатками мягких тканей. Это было от Лемы. Рядом нашел скелет и осколки костей.

"Солдаты отвели девушку в пустой дом, а через некоторое время вернули со словами: "Спрячьте где-нибудь эту суку... За нами идут еще, они ее все равно изнасилуют и убьют". Ей было семнадцать или восемнадцать. Это не единственный случай, замужнюю женщину тоже изнасиловали. Но люди держат это в секрете, говорят, что ничего не было, потому что это такой позор. Люди просто не говорят об этом."

Когда в дом С.Ф. в Алды пришли солдаты, они, как рассказывают, потребовали у жителей деньги и драгоценности. Уходя, они силой увезли С.Ф. с собой на БТРе. Одна из свидетельниц, просившая не называть ее имени, рассказала, что она была среди женщин, отправившихся на поиски С.Ф.:
Нашли ее лежащей на краю Алды: волосы растрепаны, с угла губы кровь течет. Говорят, ее изнасиловали, но она сама это отрицает. У нее одежда была порвана. Я была поражена тем, что увидела. Когда мы ее нашли, мы боялись, что солдаты вернутся, и пошли в дом на... улице. Посадили ее в подвал к другим женщинам.

Известно также о групповом изнасиловании четырех женщин, последующем убийстве трех из них и попытке убийства четвертой. Убитым женщинам было 35, 32 и 29 лет. Последнюю из них, 9 февраля нашла ее родственница, которая в свою очередь рассказала о происшедшем другой родственнице.
По ее словам, когда она 9 февраля поехала в Алды проведать родственников, она обнаружила одну из них в подвале недалеко от их дома в совершенно подавленном состоянии. Ей сказали, что около полудня 5 февраля эта женщина с тремя другими женщинами пошли проверить свои дома в верхней части Алды и были схвачены российскими контрактниками, которые якобы изнасиловали их поочередно; солдатам было по 40-50 лет, они были с бритыми головами и носили бороды, у двоих - повязки на головах. Солдат было 12 человек, и "многие" насиловали. Говорили, что женщин также принуждали к оральному сексу. Одна из них, как утверждают, задохнулась, когда один из солдат сел ей на голову. Когда две другие женщины стали кричать, контрактники задушили их. По словам выжившей, ее также принудили к оральному сексу, и она потеряла сознание. Потом контрактники закричали: "Она мертвая! Тоже сдохла!" - после чего ушли.
Вот так свидетельница описывала состояние пострадавшей:
Волосы были в разные стороны, вся ободрана, шея грязная, гениталии в крови. Ее рвало. Моя родственница сходила к отцу в дом, принесла немного еды. Но она не узнала ее, закричала: "Убирайся!" Билась в истерике: "Не трогай меня, убирайся!"
Глаза закатились, вверх. Родственница влила ей в рот воды, ее вытошнило. Она ложилась; когда она увидела меня, то снова закричала: "Не трогай меня!" Она потом отошла, вскрикивала и плакала.
Затем упомянутая свидетельница нашла во дворе тела трех убитых женщин. С одним из мужчин они похоронили их в неглубокой могиле.

"Зина"
Айна Межидова помогала обмывать тела некоторых женщин, погибших во время массовых убийств в Алды 5 февраля и при обстреле поселка. Она сообщила, что 19-летняя Зина (имя не разглашается), помогавшая ей обмывать одну из погибших, сказала ей, что ее насиловали "много раз", водя "со двора на двор". По словам А.Межидовой, девушка жила в Алды с одним из ее родственников-мужчин, которого не было дома, когда пришли солдаты.